Сталь и камень - Санчес Сильвана Дж.

Аид торжественно опустился на колени. Элегантным движением Геката подняла корону и возложила ее на склоненную голову бога.

– Да здравствует король Аид, Повелитель мертвых, Хранитель душ, – объявила она.

Новопровозглашенный король Подземного царства поднялся под бурные аплодисменты. Затем богиня повернулась ко мне, держа в руках диадему поменьше, предназначенную для королевы.

Я задрожала, оказавшись на пороге судьбы. Когда диадема коснулась моего лба, Геката объявила:

– Да здравствует Персефона, Богиня весны и наша правящая королева!

Слова отозвались глубоко внутри меня.

Когда радостные возгласы наполнили двор, Аид повернулся ко мне. В его взгляде плескались эмоции.

– Никакими словами не выразить, каково это – наконец стоять рядом с тобой как король, – его низкий голос был полон страсти.

Я сжала его руку, едва сдерживая эмоции.

– Мы пережили всевозможные испытания, чтобы достичь этого вместе, – ответила я. – Теперь для всех нас наступит новая эпоха.

Нас потянуло друг к другу, словно магнитом. Шум пира стих, остались только мы вдвоем. Когда наши губы соприкоснулись, гости дружно ахнули, видя глубину нашей связи.

Поцелуй был обетом, обещанием, воссоединением. В него мы вложили каждую каплю нашей любви и преданности. Долгие годы разлуки остались позади, сменившись безграничным светлым будущим. Когда мы мягко отстранились, все еще с закрытыми глазами, я поняла, что никогда не устану от восхитительной радости поцелуя Аида.

Открыв глаза, я увидела, что на щеках Аида блестели слезы счастья, как и у меня. Наконец, после стольких украденных мгновений и потерянного времени, Аид и я снова были вместе, стали единым целым, правителями нашего любимого королевства.

71. Филлип

Мы были свободны, но опасности по-прежнему поджидали нас. Воздух гудел от эмоций, сталкивались сомнения и решимость. Боги беззаботно веселились наверху, не догадываясь о хаосе, развязанном внизу. Никто не знал, что произойдет дальше.

Мы вошли в жуткий зал, окруженный обсидиановыми колоннами. Их глянцевые поверхности отражали наши искаженные изображения, странно подрагивая. Завороженный, я дотронулся до одного из зеркал. И сразу же таинственные сцены начали обретать форму на его темной поверхности…

– Филлип, мы должны идти! – воскликнула Элоиз, подняв факел.

Я отвел взгляд и быстро подошел к ней. От тревоги у меня начало покалывать затылок, и мы стали спешно пробираться через пугающую комнату. Тысячи раздробленных копий меня самого внимательно следили за каждым нашим шагом.

– Здесь лабиринт, – дрожащим голосом сказала Элоиз. Мне оставалось только согласиться.

Наконец мы оказались в большом зале, темном и тихом, освещенном лишь дрожащим пламенем настенных факелов. Мерцающий свет отбрасывал угрожающие тени на холодный каменный пол.

В центре зала был пьедестал, на поверхности которого лежали два предмета. Мой пульс ускорился при виде наших мечей: Рассекателя зари, моего верного клинка, и Лунной тени, любимого меча Элоиз. После того, как нас взяли в плен, я боялся, что мы потеряли их навсегда.

Мы с Элоиз переглянулись. Одновременно шагнули вперед и взяли наши клинки, отбросив все сомнения. Потертая рукоять Рассекателя зари снова легла в мою руку, и меня вновь наполнила сила.

Элоиз погладила Лунную тень и с нескрываемой нежностью проговорила:

– Ох, как же я скучала по тебе.

Воссоединившись со своими мечами, мы были готовы к любому испытанию.

– Мы должны быть осторожны, – предупредил я, внимательно оглядевшись. – Поблизости могут быть стражники.

Элоиз кивнула.

Мы крались по сужающимся проходам, следуя лишь далекому мерцающему свету факелов. Наши приглушенные шаги отдавались зловещим эхом в гнетущей тишине. Влажный воздух холодил кожу – благое предзнаменование или предупреждение.

Проход привел в огромный двор, залитый лунным светом. Когда я почувствовал прохладный ветер Преисподней, меня охватила смесь страха и возбуждения. Элоиз осмелилась рискнуть, и теперь нам предстояло столкнуться с последствиями ее смелости.

Гвалт пирующих богов становился все громче, мир за пределами лабиринта обрел голос.

– Мы должны оставаться сильными и не падать духом, если хотим уцелеть, – пробормотал я, осторожно шагая вперед.

Элоиз крепко сжала мою руку.

– Какое бы будущее нас ни ждало, мы встретим его вместе, – сказала она.

Мы продолжали идти. Мощеная дорожка под нашими ногами хрустела при каждом шаге – лишь от этого звука у меня по спине забегали мурашки. Мы были так близки к свободе…

Сквозь пелену тумана проступила величественная терраса из белоснежных мраморных колонн, украшенная золотым орнаментом, который сверкал даже в тусклом свете. Аромат «Кровавой Луны» висел в воздухе, смешанный с чем-то еще. Страхом?

В этот момент дикие вопли, словно гимн самой смерти, эхом разнеслись по двору. Мы застыли посреди священного сада, наблюдая, как боги и чудовища столкнулись в бою перед нами.

Гарпии спустились с небес с пронзительными криками, кентавры бросились врассыпную сквозь завалы. Прекрасный пир был уничтожен – его поглотило неистовство монстров.

Я повернулся к Элоиз, стараясь перекричать шум:

– Надо воспользоваться шансом, пока их отвлекли!

В глазах девушки вспыхнула надежда. Вместе мы погрузились в бурлящий хаос. Свобода была так близко, что мы могли ощутить ее вкус.

72. Персефона

Отдаленное веселье стихло, пока мы с Аидом прогуливались по залитым лунным светом дорожкам. Звезды усыпали небо, словно бриллианты. Я крепко сжимала его теплую руку – в этот момент тишины не существовало ничего, кроме нашей любви и обещания нового начала.

– Ты знал, – пробормотала я, скользнув ладонями по его мускулистым рукам. – Все это время ты знал, кто я.

Аид кивнул, пристально посмотрев на меня.

– Да, – прохрипел он. – В какой-то момент мы все поняли.

Воспоминания о Стоунволле и днях под именем Авроры пронеслись в моей голове.

– Я призвала тебя, – тихо произнесла я, – умоляла больше не забирать жизни моих людей. Но ты отказал мне.

– Нет, – ответил Аид, к моему изумлению. – На самом деле меня там не было, чтобы отказать тебе. – В его словах мелькнуло раскаяние. – Меня вызвали на совет в Элизиум, и я поручил Гипносу заменить меня. Только позже я узнал о твоей тяжелой участи.

Я ждала, пока он продолжит рассказ. Сердце бешено билось у меня в груди.

– Совет тянулся годами. И когда я вернулся, Гипнос без конца восхищался великолепной Спящей Красавицей, которая правила в человеческом королевстве у моря… – Уголки его губ изогнулись в тихой усмешке, а голос стал хриплым от желания. – И когда я увидел тебя, такую пленительную во сне, я все понял. Ты была не обычной девушкой, а моей Персефоной, заключенной в смертную плоть проклятием твоей матери.

Я судорожно вздохнула, пытаясь осознать услышанное. Почувствовав мое смятение, Аид нежно обхватил мое лицо ладонями.

– Я хотел рассказать тебе, – печально признался он. – Но проклятие Деметры не позволяло сделать это. Если бы кто-нибудь из нас сказал, твое истинное имя было бы утеряно навсегда. Лишь ты одна могла раскрыть правду.

Я растаяла от его прикосновения и наконец все поняла. Мы оба были в плену, но теперь обрели свободу.

– Когда я была так близко, а ты знал, что никак не поможешь мне вернуть имя… Должно быть, это было… – Я хотела продолжить, но мой голос дрогнул.

– Мучительно невыносимо, – закончил за меня Аид, и его взгляд потемнел от вновь вспыхнувшей тоски.

Я притянула его к себе в пылком поцелуе, вложив в него все свое желание и нежность. Когда мы наконец оторвались друг от друга, задыхаясь, я прошептала:

– Но теперь я здесь. Снова со своим любимым, в его объятиях, где и должна быть. – Я провела пальцами по упругому животу Аида. – Мой любимый муж.

Аид застонал, прижав меня к себе.